Художник здорово продрог и негнущейся твердой рукой выводил линии портрета. Вязаная шапка съехала набок, обнажив полуседые, длинные, всклокоченные волосы, горбатый не чешский нос и горящие глаза, которые притягивали, как газовые фонари в кромешной тьме – впору с него самого писать портрет.
Здесь, над Влтавой, всегда дует ветер, а сегодня он просто сорвался с цепи – хоть бы ватман остался на месте. Удивительно, что кто-то желает запечатлеться ... в такую погоду. Появились угольные брови, растрепанные темные волосы и даже беззащитный взгляд девушки он уловил...
Работа закончена, туристы расплатились и побежали в сторону Старого Города. Еще одна картина начала отдельную самостоятельную жизнь.
Пора собираться ... день закончился.... запрыгала тележка по неровной брусчатке моста.
Здесь, над Влтавой, всегда дует ветер, а сегодня он просто сорвался с цепи – хоть бы ватман остался на месте. Удивительно, что кто-то желает запечатлеться ... в такую погоду. Появились угольные брови, растрепанные темные волосы и даже беззащитный взгляд девушки он уловил...
Работа закончена, туристы расплатились и побежали в сторону Старого Города. Еще одна картина начала отдельную самостоятельную жизнь.
Пора собираться ... день закончился.... запрыгала тележка по неровной брусчатке моста.